В противоборстве сердца и разума следуйте сердцу. Сердце побеждает, а не мозг. Книга и учение, йога, медитация и просветление ― лишь пыль в сравнении с любовью.
Свами Вивекананда
Человек из Бенгалии с глазами-кострами, сметая как слон на своём пути все предубеждения и преграды с особой силой скажет о мощи человеческого духа заложив основание сначала жгучего любопытства, а позже и живого интереса со стороны западной культуры к индийской философии с её многотысячелетней историей. Мир этого человека знает под именем Свами Вивекананда.
Во второй половине XIX века на востоке полуострова Индостан, в тогдашней столице Британской Индии, в первых лучах январского солнца 1863 года родился человек по имени Нарендранатх Датта или просто Нарен. Его семья жила в Калькутте, в то время центре науки, образования и сближения индуисткой, исламской и западной культур. Отец вёл прибыльную адвокатскую практику, был человеком широких и весьма смелых взглядов. Мать несомненно была умом и сердцем семейства Даттов, глубоко религиозная и умная женщина, она брала уроки английского, писала стихи, знакомилась с современной литературой, не препятствовала обучению своих детей в передовых учебных заведениях.
Но характер и неординарность Нарена выраженная в его поведении, ходе мыслей, интересах была даже для этой образованной семьи несколько из ряда вон. Например, у него был какой-то совсем не детский интерес к духовным практикам, он мог часами находится в неподвижном безмолвии, подобно аскету. Вместе с тем он возглавлял все дерзкие мальчишеские затеи проявляя при этом полнейшее бесстрашие. Однажды кинулся под колеса несущейся конской повозки чтобы оттащить с дороги своего замешкавшегося товарища, или не испугался громадной кобры, которая заползла в дом и встала перед ними, распустив капюшон, или собственноручно остановил обезумевшего от страха коня, чем спас жизнь прохожему. Как бы мифически это не звучало, но знающие его лично люди все без исключения отмечали, что Нарен дерзко игнорировал смертельные угрозы обладая не по годам идеальной выдержкой и одновременно горячим неуправляемым нравом. Порой в сердцах, его мать восклицала: «Я молилась Господу Шиве о сыне – чтобы он проявил себя в моем мальчике – и вместо того, чтобы явиться самому, он послал мне одного из своих демонов!».
В шестнадцать лет Нарен поступает в юридический колледж, очень много читает восточных и западных историков, поэтов, философов, но особенное восхищение у него вызывают идеалы французской революции. К юношескому портрету Нарена можно добавить, что он был хорош собой, атлетически сложен, умён, решителен, горд и несколько заносчив. В восемнадцать лет с ним произошло событие, которое круто поменяет не только весь намечающийся ход его жизни, но впоследствии окажет влияние на жизни сотен и тысяч людей далеко за пределами Бенгалии.
Нарен встречает Шри Рамакришну, человека, который станет его учителем. Нарен далеко не сразу понял и вместил Рамакришну, они были чересчур разные не только по возрасту, но и по образу мысли, но в этом и состояла уникальность их дуальности. Отношение Нарена к Рамакришне было сродни прохождению слона через узкие врата сомнений и колебаний на пути к собственной трансформации. Через много лет Нарен, уже широко известный как Свами Вивекананда говорит о своём учителе: «Он был единственным, кто полностью и неизменно сохранял веру в меня, даже мать и братья не сохранили ее. Именно его незыблемое доверие и любовь привязали меня к нему навсегда».
Больше пяти лет Нарен пытался совместить свою учебу в юридическом колледже с неординарным опытом ученичества у Шри Рамакришны. Через некоторое время в его жизни происходит семейная драма, от сердечного приступа умирает отец. Нарену приходится оставить колледж и искать себе работу. Всё, что ему еще недавно представлялось важным, — диплом юриста, женитьба, карьера, — всё в одночасье рухнуло. «Я умирал с голоду. Босой я ходил из конторы в контору, и повсюду мне отказывали. Я узнал на опыте, что такое человеческое сочувствие. Это было мое первое соприкосновение с действительной жизнью». Тем временем земной мир покидает его учитель Рамакришна. После этого события Нарен вместе с несколькими их своих собратьев, вдохновленных Рамакришной принимают решение оставить своих родных и стать саньяси-монахами. Можно по-разному относится к этому выбору, но без понимания индийской религиозной культуры выводы делать бессмысленно. «Не позволяйте никому давать оценку Нарену», — предостерег однажды Рамакришна, — «потому что никто и никогда не сможет понять его полностью».
После этого Нарен три года провел в странствиях, он прошел всю Индию от Гималаев до мыса Коморин и это путешествие стало его подлинным университетом. Он был потрясен той нищетой и теми бедами, которые он увидел в своей стране и теми духовыми богатствами, которые скрывались в недрах её древней мудрости. Это потрясение переросло в яростное стремление к переменам и освобождению от страданий всех бесправных и бедствующих. «Вначале верьте в себя, а затем ― в Бога. Несколько сильных личностей способны перевернуть мир», скажет он впоследствии.
Нарену несказанно повезло, он в себя поверил. Итак, ему тридцать лет и под новым именем Свами Вивекананды он отплывает из Бомбея в Соединенные Штаты с намерением попасть в Чикаго на всемирный конгресс религий. Без каких-либо официальных полномочий, он преисполнен решимости добиться любым способом поставленной перед собой главной цели. Он желает привлечь внимание мировой общественности к бедствиям миллионов людей в Индии и несмотря на все препятствия у него это получается.
11 сентября 1893 никому еще неизвестный человек из Бенгалии в ярко-шафрановом одеянии выходит на трибуну всемирного конгресса религий. Через несколько дней журналисты сделают его имя известным всей стране называя Вивекананду самой выдающейся фигурой среди участников конгресса. «Вы воздвигаете храмы в Индии, но вопиющее зло на Востоке не недостаток религии — религии там достаточно. Хлеб — вот о чем вопиют миллионы страдающих индийцев… они просят хлеба, но им дают камень», скажет он на одном из выступлений на конгрессе. После этого он в общей сложности несколько очень непростых лет проведет в Штатах и Европе выступая с разнообразными лекциями, число которых порой доходило до четырнадцати в неделю. Многие стенограммы его лекций были опубликованы в виде статей, и некоторые стали основой для его книг. Как ни странно, но выступления Вивекананды в Америке имели огромное влияние на пробуждение национального самосознания в Индии.
Возвращение Вивекананды в Индию стало событием общенационального значения, как выразился один из его соотечественников — «Он оставил Индию как нищий, а вернулся как принц». Но далеко не все видели в нём национального героя, для многих представителей высшей касты он был самоуверенным выскочкой, самозванцем, на него сыпались упреки и презрительные замечания. Некоторые высокопоставленные брамины теряли самообладание, когда заходила речь о том, что Свами Вивекананда взял на себя руководство религиозным движением за возрождение духовной культуры Индии. «Согласно шастрам, шудра не имеет права быть саньяси, к тому же имя, которое он носит, не было дано ему гуру». Подобные высказывания в свой адрес он переносил стойко и продолжал ездить по стране с зажигательным выступлениями и лекциями, где при необходимости давал решительный отпор всем этим высказываниям. Вместе с этим в Калькутте он основал миссию Рамакришны, в задачи которой входила действенная помощь самым незащищённым и беднейшим слоям жёсткого кастового общества.
Со своим индийским слушателям он делился, что, по его мнению, американцы более преуспели в практической Веданте, чем сами индусы, приводя в пример людей, эмигрировавших в Америку из многих стран. На родине все твердили им, что они рабы и навек останутся рабами, но в Америке, вдохнув воздух свободы и равенства, они осознали себя людьми среди людей. В Индии, колыбели Веданты, народ долгие века, словно гипнозом держали в состоянии слабости и рабства, и так люди опускались, опускались и опускались, пока не докатились до последней ступени, до которой могут дойти человеческие существа. Тысячи реформаторских обществ не принесут никакой пользы, пока не воцарятся дружелюбие, любовь, сердечность и забота о ближнем, пока в Индии не появится вновь сердце Будды, пока слова Господа Кришны не будут воплощены в жизнь.
«Поднимите славный стяг Адвайты» — громогласно звучал голос Вивекананды, «нигде вы не обретете той дивной любви, пока не осознаете, что во всем единый Господь. Если вы хотите помочь другим, ваше мелкое «я» должно уйти. Отбросьте даже личное спасение, идите и помогайте другим. Народ опускается, на наших руках проклятие бесчисленных миллионов, тех миллионов, которых мы заставили умирать с голоду среди изобилия. Проснитесь, встаньте и проявите искренность».
Его мышление, речь и деятельность вдохновила многих выдающихся деятелей. Ганди писал о нём: «Слова Вивекананды зажгли во мне пламя любви к Индии»; Неру говорил: «Вивекананда… был одним из великих основателей современного национального движения в Индии»; Тагор: «Если вы хотите знать Индию, читайте Вивекананду»; Лев Толстой: «Чтение таких книг — больше чем удовольствие, это расширение души». Ромен Роллан, будучи современником Вивекананды включил его жизнеописание в свой цикл о великих деятелях, наряду с Бетховеном, Микеланджело, Ганди, Толстым, Рамакришной.
В 1902 году в свои неполные сорок лет Вивекананда покидает этот мир, оставляя подобно гигантской комете яркий световой след на весь небосклон. И его присутствие на земле по-прежнему обогащает этот мир, как солнечный луч, горная река, снежная вершина. Без него уже невозможно представить историю извечного диалога между востоком и западом, где по мысли Киплинга — «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут…». Бесконечно интересно всё больше и шире узнавать Вивекананду, пытаться осознать его масштаб, его общественную деятельность, его мировоззрение, философию, и конечно, его мятежную, такую сложную, противоречивую, человеческую составляющую его совершенно удивительной натуры.
«Я не метафизик, не философ. Нет, я не святой, я – бедняк. Мы бедные, брат мой, мы никто, но именно таких делает Господь своим инструментом».
Фото на превью и в тексте: Свами Вивекананда
Марианна Яцышина
