Вяжите крепче золотые нити
И каждый миг молитвенно стелите
Свою любовь, как маленький ковер!
М. Цветаева
На двадцать пять веков он замер под толщей камней и льда, в окружении погребальной повозки, коней в богатой сбруе, татуированных мумий вождя и его супруги. Ему казалось никто не посмеет откинуть в стороны тяжёлые курганные валуны, не дерзнёт разобрать массивный лиственный сруб, не проникнет внутрь погребального ложа.
Хотя нет, однажды это попытались сделать ночные грабители, почти такие же древние, как и сам курган. С тех пор минуло бесчисленно зим, его всё крепче обнимал лёд и перестали будоражить яркие сновидения. Время остановилось.
Ему не забыть никогда своё пробуждение тем внезапным таёжным летом, когда он услышал рядом с собой голоса. Тогда в него проник запах воды и земли, и он сразу ослеп от закатного света того, чьё имя он позабыл.
Он не успел ничего понять, зато те, кто держали его в руках застыли в изумлении и восторге. Редкая удача выпала двум заслуженным советским археологам Сергею Руденко и Михаилу Грязнову в свой полевой сезон 1949 года. Их имена войдут в анналы науки почти наравне с Шампальоном и Картером, а место раскопок даст своё имя археологической культуре эпохи железа в Горном Алтае и сопредельных землях.
Итак, на востоке Горного Алтая, у каменистых берегов Большого Улагана, в широком урочище Пазырык, из глубины больше сорока метров под курганной насыпью скифо-сибирской эпохи, извлечён самый древний в этом подлунном мире и неповрежденный всесильным временем ковёр.
Верите, нет, в длину он двухметровый и лишь чуточку меньше в ширину. На одном его квадратном метре поместилось триста шестьдесят тысяч накрепко стянутых ковровых узелков. Даже лучшие образцы туркменских или иранских мастеров едва ли способны достичь такой плотности. Когда об этой находке стало широко известно, то страны, где сохранилось ручное ковроткачество начали уверять, что он принадлежит их культуре. Но доподлинно этого никто не может подтвердить или опровергнуть, даже метод радиоизотопного датирования.
Представьте, вы держите в руках сотканный две с половиной тысячи лет назад из тончайших шерстяных нитей ворсовый ковёр. Мягкий как бархат, орнаментальный и многоцветный, как ювелирное украшение, и при этом почти не тронутый распадом. Как такое может быть, любой органический материал положенный в землю быстро превращается в ничто, а тут не сто, не пятьсот, а две с половиной тысячи лет. Возможно, когда умелые руки стягивали его узелки, Фидий рисовал эскизы для Парфенона, а Будда Шакьямуни странствовал с учениками по предгорьям Гималаев.
Сколько времени он жил до того, как попал в курган? Неизвестно. Где и кто его соткал? Нет фактов, только гипотезы. Никто не знает с какими молитвами и заклинаниями его ткали, что даже краски не погасли, не истлели нити. Впрочем, своей невредимостью он обязан льду. Талые воды коротким алтайским летом попадали в погребальный сруб, а суровый климат высокогорья превращал их в вечный лёд. Этот сибирский эффект подарил миру столько грандиозных открытий, сравнимых с сокровищами, найденными в пустынном климате Египта или на сухом высокогорье Анд.
Пазырыкский ковёр разговаривает на языке времени и пространства, которые сошлись в точке сердца. Понять его можно лишь направив свой взгляд в глубину. Помните такую игру со стереоизображениями, где на рисунке одновременно находятся объекты с различными признаками глубины. Чтобы увидеть скрытое там изображение, нужно расфокусировать взгляд, чтобы его прочитать надо воспользоваться периферийным зрением.
Пойдем вслед за шествием воинов, коней и оленей к центральному полю ковра. К нему ведут бордюрные ступени, как к храму. На каждой ступени свой образ и свой темпо ритм, всё не случайно. Ближе к центру всё меньше деталей, словно более разреженный воздух, как на вершине горы. Центральное поле сначала обманчиво не держит внимание, взгляд отвлекается на фактурную череду фигур. Между всадниками и оленями квадраты с грифонами и небольшие розетки, создающие лёгкий эффект вращения, но ступени с грифонами устойчиво держат кайму.
Если представить Пазырыкский ковёр как трёхмерную модель, то получится ступенчатая пирамида с плоской верхней площадкой на которой симметрично расположены двадцать четыре квадрата. Внутри квадратов раскрытые цветочные розетки, они молитвенно замерли и смотрят с высоты, как звёзды. На орнаментальном языке раскрытый цветок несёт смысловую нагрузку великого древа жизни и одновременно женского начала, их образы слиты и неразрывны.
Основной цвет центрального поля – жизнеутверждающий гранат, цвет любви, смерти и возрождения. Ковёр звучит зарифмованным гимном процветающей жизни. Предстоящие люди и звери поклоняются древу-богине-матери. Цвет фона внутри квадратов и цвет фона снаружи не меняется, что дает ощущение решетчатых ворот или прозрачной завесы. Ворота медленно раскрываются, позволяя заглянуть за пределы видимости, туда, где сотканный из мимолетности, встречается с вечностью.
Пазырыкский ковёр теперь среди сокровищ Государственного Эрмитажа, под надёжным стеклом, в полумраке, при нужной температуре. Где горные реки заплетают свои бирюзовые косы, там его больше нет. Он не услышит стук несущихся конских копыт, гудящий в кедрах ветер, треск смолистого огня в очаге, и мерный звук ковровой колотушки по мягкой основе. Ни грамма льда и ни одного солнечного блика не проникнет к нему. Зато сейчас на него смотрят люди, а он смотрит сны о той земле, где среди сверкающего снега по-прежнему живёт его душа, хранящая свою тайну.
Снег закрывает древнюю землю. Землю, где по-прежнему звучит таинственная музыка ковра.
Послесловие:
Кинорежиссёр иранского происхождения Emir Valinezhad снял кино-исследование «Красота, сотканная из тайн», посвященное Пазырыкскому ковру. Для меня была большая честь оказаться причастной к этой работе. Официальная премьера состоялась в Государственном Эрмитаже в ноябре 2017 в рамках международного культурного форума в Санкт-Петербурге. Но перед этим фильм был показан на Алтае, на земле, которая хранила этот ковёр долгие века.
Посмотреть фильм «Красота, сотканная из тайн» можно здесь для просмотра, введите пароль oldestrug
Фото на превью: фрагмент Пазырыкского ковра
Если возникнет желание научиться ткать
Или совершить путешествие на Алтай
Марианна Яцышина
