Рано поднимается всесильное, как звук гонга на вершине горы, июльское солнце. И сразу просыпаются пчёлы. Им пора начинать свой облёт. Цель – цветочный нектар. Для этого нужны тысячи распустившихся цветов. Тысячи. И десятки раз за день им предстоит заполнять цветочным нектаром свой крохотный пчелиный зобик.

В улье они будет терпеливо выпаривать из нектара влагу, обогащая его ферментами. Трудоёмко, капля за каплей, нектар превратится в мягкий тягучий мёд. Труженицы спрячут каждую медовую каплю в соты и запечатают.

Запечатанный и хранящий память о дне своего творения, том самом июльском восходе, с гулом роя, грозовыми далёкими гимнами, запахом фиолетовой душицы и дикого тархуна. Мёд пробудет так до поры, пока пасечник не поставит рамку с запечатанными сотами в медогонку.

Тот, кто дышал когда-нибудь медовым ветром, который поднимается от разогнавшейся медогонки, тот знает, чем на самом деле пахнет земля. Пчелами, воском, прополисом, потной рубахой пасечника, запахом дымаря, пергой, цветами. И чем-то еще неуловимым.

Через полгода, настоянный на переливах золотистого донника и медно-розового эспарцета, роскошный спелый мёд неторопливо растечется по холодному фарфоровому блюдцу, наполнив всё своим светом. В его присутствии поменяется даже воздух, станет тёплым и дымчатым, будто пыльца таволги.

Медленно и неспешно нектар в пчелином зобике размером с булавочную головку, превращается в густую каплю наполненную жизнью. И растворяется, исчезает на языке.

Горячая волна цветущего разнотравья уносится в сердоликовую вечность.

На превью фото: Андрей Кузнецов

Марианна Яцышина