Знает лишь время,

Сколько дорог мне пройти,

Чтоб достичь счастья

Басё

Тарасов не умел спать крепко, оттого любой посторонний звук немедленно вытаскивал его на поверхность. Он по-солдатски подскакивал и оглядывался по сторонам, чем порой пугал сладко уснувших рядом с ним дам. «Привычка горного спасателя», нарочито вздыхал он и закрывал снова глаза.

Рада узнала про эту его особенность в первый же вечер их знакомства. По брезентовой крыше походной кухни настойчиво и глухо колотил дождь. Внутри было сухо, что являлось пределом всех её мечтаний в тот мучительный во всех смыслах день. Она сбилась на мокрых камнях с тропы еще днём и до темноты пробивалась сквозь непролазный бурелом и заросли ерника чтобы обойти опасные участки и всё-таки выйти к альплагерю. Наконец показались силуэты палаток и за ними поблескивало блюдце горного озера. Хорошо протоптанная дорожка вывела ее к полевой столовой, она посветила вокруг почти севшим фонариком, не обнаружила никого, зашла без разрешения под навес, здесь пахло подгоревшей кашей и чем-то еще домашним. Отстегнув впившийся в тело рюкзак, бросила его на землю, ей казалось бесшумно.

Немного оглядевшись Рада уже начала стягивать с себя мокрые вещи, как под навесом возникла мужская фигура с ярким фонарем в руках: «Тебе что здесь надо?» — спросил он нарочито резко, как будто застал самый момент преступления. От неожиданности у Рады быстро ответить не получилось, и возникшая пауза вызвала еще больше подозрений.

— Слышь, ты из чьей группы, почему не в своей палатке, в курсе который час?

— Извините за вторжение. Можно я переночую здесь, я не из чьей группы, сама по себе, спускалась незапланировано долго с перевала.

— Если сама по себе почему палатку не поставила, зачем на чужую кухню вваливаешься? Докатились твою мать, дисциплины ноль, крышу видим, заходим, принимаем позу эмбриона, тепло, удобно, а на утро у дежурного недостача по продуктам. Фамилию свою назови, чтобы я знал кого на доску почета завтра повешу?

«Доска почета» у Тарасова означало фанеру, на которой красными буквами было написано «НЕ профессионалам в горах НЕ место», туда он периодически вписывал фамилии особо на его взгляд отличившихся.

— Да говорю же, утром вы меня уже не увидите.

— Разумеется не увижу. Фамилию свою назови, спрашиваю еще раз.

— Копылова моя фамилия, Рада, в смысле рада познакомится. Как вас зовут?

— Так вот, Копылова, рада ты или не рада, но в шесть ноль, ноль чтобы ноги твоей тут не было. Здесь не благотворительный приют для лишенных ума и совести, а горноспасательный отряд со всеми вытекающими. И учти, я рядом, реагирую на каждый шорох, давай без лишних движений до шести, и сделай так, чтобы я о тебе больше никогда не услышал, а мою фамилию запомни —  Тарасов, хотя надеюсь тебе не пригодится.

Когда Тарасов ушел, Раду придавило к земле будто тяжелым ботинком. Сделав усилие, она все-таки сняла с себя насквозь мокрую одежду, с облегчением обнаружила, что дождь не успел окончательно проникнуть в пакет с запасными вещами. Она быстро улеглась на сухой островок земли занырнув в свой спальник и отключилась от всего происходящего. В отличии от Тарасова она погружалась в сон с головой.

Во сне Рада ощущала себя охраняющей невидимую заставу. Она как будто бы множество лет прожила у этой горы и была пограничником на переправе. Не через реку, тут переправа между мирами. И откуда-то вдруг возникло, что горы — это нерукотворные храмы.

Едва проснувшись, она только теперь смогла сообразить с какой силой её накрыло вчера, когда стояла на перевале и ревела от сумасшедшей вокруг красоты и своей невыносимой усталости.  Мысленно поблагодарив за приют, той же тропкой она проскользнула мимо палаток и каких-то построек, лагерь еще спал. Спустившись к берегу озера, Рада увидела огромный покатый валун и просидела возле него не шелохнувшись пока над горами не поднялось солнце.

Фото на превью: Алекс Усов. Ночное небо и гора Белуха с перевала Кара-Тюрек

Хороших вам дорог!

Марианна Яцышина