— Чтобы ты понимал, Тёма, солнце — это как моя мама, только очень высоко.
Не знаю, как ты, а я прекрасно помню мягкий мамин бок и вкус тёплого молока, — Шкодик поудобнее улеглась на тулупе и принялась за воспоминания.
Мне постоянно хотелось быть ближе к маме. Когда всё началось, я дремала, прижавшись к ней. Вдруг меня схватили чужие твёрдые руки, засунули в мешок, в котором ужасно пахло, унесли и вытряхнули на что-то жёсткое и не родное.
Довольно быстро я выбралась из мешка и сразу побежала, не помню в какую сторону. Я была уверена, что сейчас найду маму и так крепко к ней прижмусь, что никакие руки меня от неё больше не оторвут.
Тут я увидела куда-то бегущих детей. Я решила, что они могут что-то знать про мою маму и помчалась за ними. Мы добежали до скопления больших и маленьких домов, и дети куда-то разом пропали.
Совершенно растерявшись я села под дерево. Вокруг не было никого, только ветки сочувственно раскачивались надо мной. Дерево тихо что-то напевало, я подняла глаза вверх. Среди листьев то появлялось, то снова пропадало ярко-тёплое, как мамин бок, солнце.
Нельзя терять его из виду, — подумала я и очень скоро потеряла. Мне стало так холодно, Тёма, что я прижалась к дереву и стала ждать, когда солнце вернётся. И оно вернулось. Я очнулась от его света и какого-то нового запаха. Возле меня стоял бумажный стаканчик с необычной едой.
Вместе с солнцем появились дети и начали играть со мной. Больше всего обо мне заботилась одна девочка, она разложила под деревом какие-то игрушки и всё время укладывала меня с ними спать, но спать я не хотела.
Я быстро поняла, что за солнцем по пятам ходит холодная ночь. Её нужно пережить и дождаться возвращения солнца, а за ним и детей. С ними я могла ненадолго забыть даже о маме, а слова, которые они мне говорили, я понимала.
Однажды девочка принесла что-то необыкновенно вкусное и позвала за собой, я этому очень обрадовалась. Её дом был спрятан за высокой калиткой, мы забежали во двор, там было столько запахов, столько всего нового. Девочка взяла меня на руки, показала кому-то из взрослых. Я слышала их голоса, но не смогла разобрать ни слова.
И тут я снова оказалась в чьих-то твёрдых руках, мне застегнули на шее крепкий ремень, который был приделан к цепи. Я страшно разволновалась, но девочка пообещала, что меня никто не обидит, принесла еду и ушла в дом. Солнце тоже ушло. Поесть в этот день я не смогла. Меня будто снова вытряхнули из мешка на что-то жёсткое и не родное.
Наутро девочка немного удивилась, что я не ничего не ела, а потом куда-то ушла, не позвав за собой. Больше она не говорила со мной, только изредка махала рукой проходя мимо. Мне молча приносили еду какие-то взрослые молчаливые люди, иногда трепали за ухом, но чаще пинали ногой.
Больше всего хотелось убежать как можно дальше из этого двора, но отстегнуться от цепи было невозможно. Тогда моей целью стало освободиться от жёсткого ошейника. Как только солнце скрывалось за домом, я делала попытку за попыткой выскользнуть из него.
И в одну из ночей мой план сработал. Я тихонько просочилась под калиткой и первым делом решила разыскать то дерево, где впервые узнала про солнце. Возле дерева сидели какие-то люди. Я подкралась ближе и по голосам поняла, что лучше им не показываться, там пахло, как из того мешка, в котором меня унесли от мамы.
Я побрела на широкую дорогу. По ней с неимоверной скоростью проносились зубастые машины, ослеплявшие холодным светом. Дорога оказалась шершавая и я шагала по самому краю не понимая, что делать дальше. Увидев странный домик на обочине, решила заглянуть внутрь. Там стояла скамейка и больше не было ничего. Силы у меня закончились.
Утром даже солнце меня не обрадовало. Я начала вспоминать про миску с едой во дворе, где меня посадили на цепь. Не понимая, что делать дальше, я села смотреть на солнце.
В этот момент возле меня остановилась машина, оттуда вышел человек, присел рядом на корточки и заглянул мне в глаза. Я замерла. Его глаза оказались теплые, почти как у мамы. Он быстро подхватил меня на руки, начал гладить, о чём-то спрашивать и понёс в свою машину. Я на всякий случай решила, что боюсь, хотя было не страшно. В машине оказался еще один человек, он всё время разговаривал, но было очень спокойно, я даже уснула.
Когда мы подъехали к невысокому дому, меня занесли внутрь. В доме так приятно пахло, что я не сопротивлялась. Потом зачем-то усадили в корыто, начали тереть и поливать мутной водой от которой чихаешь. Наконец, накормили, вдобавок дали молока и уложили возле двери на что-то очень мягкое.
По-моему, это был самый долгий день в моей жизни.
Я до сих пор не понимаю, Тёма, зачем они согласились взять меня в свой дом. Иногда они слегка меня шлёпают по бокам, но это не больно, просто у них такая забава. Или уговаривают съесть кашу, хотя у самих припрятано что-то повкуснее.
У них вообще много странностей, например, когда возвращаются, радуются как дети, что я их встречаю. Не знаю, что их так веселит, я наоборот очень переживаю, когда они уходят и сразу начинаю ждать их возвращения.
Я понимаю о чём они со мной говорят. На прогулке могут строго сказать: «Шкодик, иди рядом», но во-первых, почему они меня так называют, во-вторых, я и так рядом, просто держусь на расстоянии, охраняю. Если их не охранять, они пропадут. Мир такой большой, потеряться в нём очень легко.
Черный, как художественный уголь, соседский кот Тёма вовсю зевает, теряя рассказ из виду. Он планировал поесть сметаны и быстро удалиться, а его усадили слушать воспоминая.
Трудно понять все зигзаги судьбы этой рыжей беспокойной натуры с блестящими, как стеклянные шарики глазами.
«Надо будет завтра понаблюдать за солнцем, вдруг оно и правда такое необычное».
На превью фото автора
Еще история здесь
Марианна Яцышина
