Где есть горы, — гляжу на горы.
В дождливый день слушаю ливень.
Весною, летом, осенью, зимой
и утром хорошо, и вечером неплохо …

Танэда Сантока

Он даже не заметил, когда перестал называть её по имени.

«Короче, отсюда сама уже до своего дома доберись, на попутках или на автобусе, не знаю, как у вас тут принято».

***

Она выросла в доме с громоздкой печью. Каждую весну белили её с матерью, трещины замазывали глиной с песком, заботились, берегли, как Марту, корову.

Однажды мать уехала и пропала, насовсем. Отец говорил, что связалась в городе с кем попало. Сам он быстро спился. А мать так и не нашлась, в полицию заявления писала, в розыск подавала, бесполезно.

Пришлось Марту со всей живностью тётке отдать, ухаживать некогда, да и некому. Школу и ту со скрипом закончила. Поехала учиться. Тётку попросила за домом приглядывать, благо деревня, всё на виду.

Дом с печкой — её друзья. Они тоже молчат, горюют, обижаются. Дышат и мечтают с ней про одно.

***

Буднично в её жизни возникает он. Весь на нервах, резкий, она быстро привязалась. Приходит вечером к нему, жарит оладьи. Когда он засыпает, подолгу смотрит в окно на фонари и дорогу.

Ей хочется рассказать ему про свой дом.  Про лиственницу у калитки. Про треск горящих в печи дров и шепот закипающего ковшика на чугунной плите. Про морозный воздух, который можно пить как чай, настоянный на кедровой хвое.

Про коров, которые ближе к закату бегут вдоль заборов к своим сарайкам. Надышат там себе тепла на всю ночь, телята прижмутся боками к мамкам. Появятся созвездия и лёд на реке опуститься почти до самого дна.

***

Решают поехать в её дом на новый год на его машине, путь не близкий, почти сутки за рулём. В горле щекочет от предчувствия скорой встречи.

Незаметно истаял день. Болтают о пустяках, шумно отхлёбывают по очереди из широкой чашки сладкий чай с молоком. Мчатся вдоль сонных гречишных полей. Скользят по стальным мостам над застывшими реками в предновогодние ранние сумерки.

Останавливаются в придорожной кафешке перекусили, набрали пирожков и дальше. Повалил мокрый снег. Проехали еще час совсем молча. На заправке он обнаружил, что потерял телефон, скорее всего, оставил в кафешке. Развернулись. Заискрилась порывистая метель.

«Какой говорите, а точно у нас оставили? Я что могу сделать, не видела ничего», — женщина за стойкой механически протирает стакан.

Молча возвращаются в машину.

***

«Скоро уже дом. Сразу затопим, наготовим еды, развесим гирлянды. Соседский Абайка примчится ласкаться. Ночью все начнут салюты запускать, а мы спать ляжем. А утром к тёте сходим, я подарков им накупила.  Марту мою проведаем, она меня сразу узнает, вот увидишь».

Он не отвечает, резко давит на газ. Включает радио. Громкость на пределе, едет небрежно. Резкий обгон. Вылетает на встречную, опять обгоняет, огромные фуры ослепляют дальним светом. Она вжимается в сиденье, вскрикивает.

«Да всё под контролем, здесь не сплошная. Музыка, чтобы не уснуть. Как же всё достало, довезу её до автовокзала и гудбай.  Дальше сама пусть возвращается к своим бегущим телятам и треснутой печке. На попутках или на автобусе, доедет, не заблудиться».

***

Из темноты по узким окнам мелькает свет, кто-то подъехал к забору, сигналит.

«Я всю округу объездил, еле нашёл, вот глушь. Пацан какой-то в итоге показал твой дом. Это и есть тот самый Абайка, не укусит? Слушай, ну прости, психанул. Телефон, да короче он завалился за сиденье. В дом-то пустишь или будем здесь стоять?».

***

Новый год ничем не спугнуть. Всё равно наступит. Нарисует на морозных окнах прихотливые завитки. Разбудит взъерошенных лаек. Погонит к кормушке шустрых синиц. Сонные кони будут искать траву, взбивая копытами сиреневый снег.

Хватит с неё городов.

На превью фото: Андрей Кузнецов

Еще история

Марианна Яцышина