Она снова тащит меня за собой. Что за страсть у неё к этим походам. Ледяная вода, весь вечер сидим в дыму, к утру покрываемся изморозью. Тысяча чертей, как шипит не в ухо варвар, когда мы окунаемся в очередную лужу. Мне не нравится это выражение, но приходится за ним повторять, по-другому не скажешь. Вокруг нас только острые камни, а за ними прячутся медведи.

И опять она даже не спросила, просто схватила и продела в свои несуразные боты. А как их еще назвать, боты и есть. В таком ходить сеньорите, вы меня простите, пусть и с рюкзаком. Я родом с севера Италии, жил в уютном обувном закутке синьора Марджони на углу виа Санта Рита. И что же? У неё порвался шнурок на очередных несуразных ботинках, она влетела к синьору, тот за семьдесят центов подобрал ей меня. Давай, говорит, Жорж, поезжай в эту Сибирь, убедись, что и там люди живут. Убедился, синьор, грациа.

И потом, я совершенно иного оттенка, она что не видит, что мой благородный антрацит никак не сочетается с этими варварскими чернилами. И как вообще можно носить разные шнурки, неужели трудно было найти мне пару получше, чем этот грубиян варвар.

Да, я одинок, я неповторим, таких как я шелковистых шнурков больше нигде не сыщешь. Разве что на углу виа Санта Рита. Таскать меня по горам нельзя, моё место в доме среди милых безделушек. Пусть повесит на меня красивый колокольчик, если я ей, хоть немного дорог, как она уверяет.

Нет, мы опять лезем на эти перевалы. Она карабкается на острые как лезвие камни и плачет, а потом спускается, развязывает нас с варваром, ходит босиком и радуется. Я сворачиваюсь среди камней калачиком и представляю, как мог бы сейчас лежать на теплых ступенях рядом с голубыми петуньями в уютном обувном закутке синьора Марджони.

«Жорж, ты весь заледенел. Это был последний раз, когда я взяла тебя в горы, честно, обещаю. Вот вернёмся домой, и ты будешь жить в самом теплом месте, где только скажешь, только не рвись прямо сейчас».

Слова, слова, не прошло и года, как мы снова тащимся куда-то. Я становлюсь крепким, упрямым и молчаливым, мои переживания превращаются в песок и рассыпаются под подошвами её громоздких ботинок. Мне уже неважно сколько еще ночей вдыхать дым от костра.

От напряжения я утончаюсь и мне кажется начинаю светиться. Наверное, в следующей жизни я стану её фонариком.

Еще походная история 

На превью фото: автор неизвестен

Марианна Яцышина